Форум » Персоналiи » Полковник Абольянц, 46-й Днепровский, 1918 » Ответить
Полковник Абольянц, 46-й Днепровский, 1918
Боргвард: Господа, кто знает подробности о лидере бердянского Белого сопротивления 18 апреля 1918 г.? Тогда в Бердянске офицеры 46-го пехотного Днепровского подняли восстание, очистили город от местных большевиков и передали их дроздовцам, которые их и расстреляли 24 апреля. Возглавлял восстание полковник Абольянц. В Списке-1909 офицера с такой фамилией нет...
Ответов - 21, стр:
1 2 All
Днепровец: Да не то, что офицера нет, даже имени его нигде не упоминается! Просто - полковник Абольянц, и все. Но должен же он был где-то служить... В одной инетовской статье его называют офицером запасных команд 46-го Днепровского, а в другой говорится, что он просто возглавлял Союз увечных воинов. Есть информация, что в 1919 году, после ухода из Бердянска Махна, туда вновь вернулись подразделения Белой армии, и Абольянц был среди них. Когда была эвакуация осенью 1919 года из Бердянска, то он был в числе уплывших на пароходе.
ДН: В "Незабытых могилах" Во всяком случае - связь с Дроздовцами указана.
Днепровец: Да, но не указано никакого отношения к 46-му Днепровскому, и по воинскому званию он капитан, хотя везде упоминается полковник.
ДН: Я все же полагаю, что речь идет об одном и том же человеке. Капитаном мог стать выпускник ВУ 1910-1913 г.г., а вот подполковника в 1910 году как-то можно было бы и зацепить, но его нет (даже не в 1909, а в 1910). На милитере и в других местах есть дневник Дроздовского, Абальянца он там поминает. Не настаиваю, но чуется мне - это вот тот же самый, что в "Незабытых могилах".
geglov2: Бердянск путеводитель за 1967 год. 27 стр. говорится о командире полка полковнике Абольянц, нач. штаба полковник Чертков. Дроздовцы от Ясс до Голлиполи. Сборник 1975. Упоминается Абальянц на страницах 87, 92 и 93. Дневник -М.Г.Дроздовский-1963. стр 128 - цитата "Утром телеграмма из Бердянска с просьбой о помощи - инвалиды выкинули большевиков, подпись Абальянц. ..." Белое движение в России. 2000. С.В.Волков. стр 347. Библиография Абальянц.
Днепровец: Начальник штаба Чертков - личность, в истории ГВ известная... Чертков Александр Алексеевич - Одесское военное училище. Подполковник 60-го пехотного полка. Участник похода Яссы-Дон. Присоединился к отряду полковника Дроздовского в Бердянске.В Добровольческой армии во 2-м Офицерском (Дроздовском) стрелковом полку; командир роты, в янв. 1919 командир батальона, затем помощник командира во 2-м Дроздовском полку. В Русской Армии до эвакуации Крыма. Осенью 1925 в прикомандировании к 6-му артдивизиону во Франции. Полковник. В эмиграции там же, в 1934 - член правления Общества Галлиполийцев в Париже. Умер 26 сент. 1938 г. в Париже.
Боргвард: Днепровец Вот кому бы памятник в Бердянске поставить, а у них до сих пор в центре города лейтенант Шмидт...
Днепровец: Ну мемориальную доску точно можно поставить. Если найдутся организаторы-активисты и спонсоры...
Smith: Дмитрий прав, Абальянц из "Незабытых могил" тот самый: Абальянц Аристоген Аванесович (Иванович). Штабс-капитан 46-го запасного пехотного полка. Участник и руководитель восстания в Бердянске в апреле 1918 г. Участник похода Яссы - Дон. В Добровольческой армии во 2-м Офицерском (Дроздовском) стрелковом полку. В эмиграции во Франции. Представитель журнала "Часовой" и РНО, председатель группы Дроздовского полка в Марселе. Умер 11 сентября 1963 г. в Марселе (Франция). Ист.: Волков С.В. Русская военная эмиграция (М.: "Пашков дом", 2008). С уважением
Боргвард: Smith Ага, значит, Абальянц не днепровец, а запасник, причем не полковник...
Smith: geglov2 пишет: Белое движение в России. 2000. С.В.Волков. стр 347. Библиография Абальянц. Если кому интересно, могу выложить указанный материал за авторством самого Абальянца ("Восстание Бердянского союза увечных воинов в начале апреля 1918 года). С уважением
voffka1: С большим итересом бы ознакомились. С уважением
Smith: Извольте: Абальянц Восстание Бердянского Союза увечных воинов в начале апреля 1918 года Об этом восстании нигде и ничего не писалось. Полковник Дроздовский уделил восстанию несколько страниц в своем дневнике. Повстанцы выполнили свой долг Родине, не ища ни орденов, ни чинов. В конце 1916 года я был командирован в штаб Одесского военного округа, как знающий турецкий язык. Командированных офицеров, как и я, было много, главным образом армян. Нас, офицеров, учили читать и писать по-турецки, было немного трудно. В Одессе стояло четыре запасных полка, в ротах было по 2500 – 3000 рядовых и 20 – 30 младших офицеров. Усиленно готовились к десанту в Зунгулаки, на Азиатском берегу, у Босфора. Прикомандированные были сосредоточены в 46-м пехотном запасном полку. Полком командовал полковник Бесядовский, бывший командир 59-го пехотного Люблинского полка. Настала революция, и скоро стало видно, что высадки не будет, и на первое место был выкинут печальный лозунг: «Без аннексий и контрибуций». Летом 1917 года на общем собрании прикомандированных офицеров-кавказцев было вынесено решение разъехаться всем по домам. Я категорически отказался покидать русскую армию, считая, что бороться с большевиками надо в России, а не на окраинах, и что скоро именно там начнутся волнения и междоусобицы. Я не ошибся: бедную Армению окружили турки, азербайджанцы и грузины, ее положение стало очень тяжелым. Железные дороги работали плохо, и командование армии было не в состоянии доставлять продовольствие. Было решено разгрузить Одессу… Наш 46-й полк был отослан в Бердянск. Вместо Зунгулаки я попал в Бердянск, куда прибыл с полком в августе месяце. Нас встретили на вокзале с красными флагами и речами: от революционного комитета говорил «великоросс» о защите революции и т. п. Я не был членом полкового комитета, но по усиленному настоянию его я принужден был отвечать представителям Революционного комитета, которых я просил помочь нам поддержать дисциплину в армии для защиты России. На вокзале же подошел ко мне мой старый знакомый юрист. Мы очень обрадовались друг другу вдалеке от родины. Юрист был членом Бердянского Союза увечных воинов, и я через него познакомился вскоре со всем Бердянском. «Великоросс» оказался правым социал-революционером, и мы скоро сблизились, сделались друзьями. После октябрьских событий наш полк распустили и перевели в «первобытное состояние». Начались нелады в ревсовете: социал-революционеры и социал-демократы тормозили большевизацию. В конце 1917-го или в начале 1918 года ревсовет арестовал «великоросса»; предали суду и социал-демократов. Юрист-краснобай великолепно защитил их. Под давлением городского населения и заводских комитетов они были оправданы. У здания ревсовета демонстранты кричали: «Долой советскую власть». В конце февраля в один день к вечеру отряд в 300 человек черноморских матросов занял Бердянск. Арестовали много офицеров (400 – 500 человек). Ревсовет, зная настроение городского населения, настаивал на освобождении офицеров. Матросы хотели вывезти нас в Севастополь, но к ночи нас неожиданно освободили, и через два дня, пограбив там, где могли, матросы ушли из Бердянска. Моя комната в гостинице была очищена, не осталось даже носового платка. Мне пришлось переехать к знакомым. Члены Союза увечных воинов, городского самоуправления, социал-революционеров и социал-демократов усиленно занимались пропагандой к восстанию. Но мы точно не знали ни количества, ни качества нашего оружия, у ревсовета же были пулеметы и немного пехоты из красногвардейцев. Мы топтались на месте, не было случая к выступлению, и мы ждали. В середине марте юрист скрылся, его искали арестовать. В конце марта ревсовет решил вывезти наличную пшеницу. Наконец случай представился к восстанию. Портовые грузчики, в большинстве члены Союза увечных воинов, категорически отказались грузить. Увещевания ревсовета не помогли. На грузовике был установлен пулемет, и его послали в порт. Пулеметчик был снят первым выстрелом портового рабочего, а грузовиком овладели. Члены Союза и многие другие появились с оружием в руках. Заранее предназначенные лица заняли свои позиции. Город ожил, к штабу Союза шли толпы всех возрастов: старые и молодые (учащиеся). Мною были организованы из них отдельные отряды в 10 – 15 человек, даны директивы, назначая занимать определенные посты. Красногвардейцы разбежались, оставив нам свое оружие. Вышел из своего тайника юрист. Головка ревсовета заперлась в бывшем штабе нашего 46-го пехотного полка. Они пытались ставить нам условия сдачи, но сдаться им пришлось без условий. Потерь с их стороны было человека 4, а со стороны инвалидов – никого. В помещении бывшего Коммерческого клуба было собрание представителей организаций, кои называли себя «Военным штабом», назначив своего начальника. Председателем Союза увечных воинов был старший унтер-офицер Панасенко. В штаб явился генерал от кавалерии Попович-Липовац. Вытянувшись, я предложил себя в его распоряжение. «Не ты в моем распоряжении, а я в твоем, мой сын», - ответил старый генерал. Часам к 9 вечера я получил телефонное сообщение, что к вокзалу подходят два эшелона. Это оказался отряд Мокроусова, и это нас застигло совершенно врасплох. Дело в том, что наше «войско» разошлось по домам, празднуя победу. Мы срочно собрали наших «воинов», но приказ был – в бой не вступать. На совещании мы решили их обезоружить, но обещать выпустить их в море. В переговорах с Мокроусовым я просил генерала Попович-Липоваца также принять участие, и мы и матросы искали возможности избавиться друг от друга. Пароход, вместо хлеба, вывез через день матросов в море. Мы организовали 3 батальона милиции, один полуэскадрон, но артиллерии у нас не было. Был дежурные роты, чтобы не застать нас снова врасплох. Нами были отправлены разведчики в Мариуполь, Мелитополь и на север. После высылки отряда Мокроусова, дня через три, на рейде Бердянска появились две шаланды с орудиями. К порту направилась лодка с белым флагом. Оказалось – бежавший из Бердянска комиссар-латыш прибыл из Мариуполя с требованием сдачи города и освобождения арестованных комиссаров. Общим собранием Военный штаб ответил отказом. До поздней ночи шли наши споры, переговоры. Казалось, что они ждут чего-то, тянут. На другой день утром начался обстрел. Первый выстрел 6-дюймовки был направлен в штаб, но снаряд разорвался о купол гимназической церкви. Стреляли по городу, но главным образом по порту, где я и был ранен и контужен в голову. Пытались высадиться, но наши 20 пулеметов и пехота гарантировали нас от возможности высадки. Близко к берегу не подходили. Оказалось – одно орудие заклинилось, и вскоре бомбардировка прекратилась. Потерь наших было много, в порту человек 15. Председатель Союза был найден убитым и искалеченным в порту. Вечная память ему, старому русскому солдату. Утром на другой день мы никого не нашли на рейде, а наша разведка, которая была нами усилена, получила сообщение, что у Мелитополя есть какой-то отряд, идущий якобы из Румынии по направлению к Дону. По всем станциям к Мелитополю я отправил телеграмму на имя генерала Щербачева. В этом направлении мною также были посланы разведчики на автомобиле… Оказался отряд полковника Дроздовского, который получил мою телеграмму, встретил нашу машину, но нам не поверил, боясь ловушки. Пришедшую машину я отправил немедленно к полковнику Дроздовскому, но уже с офицерами 60-го пехотного Замостского полка. Только тогда он поверил нам и обещал прислать помощь. Наутро, когда ушли шаланды, прибыл автоброневик полковника Дроздовского «Верный» и сам полковник. На другой день им было открыто бюро записи добровольцев и организации защиты, но неожиданно вдруг появились немцы, австрийцы и украинцы… началась катавасия, все хотели командовать, все тянули оружие, лошадей и т. д. Полковник Дроздовский хотел скорее уйти, не общаться с немцами. Несмотря на энергичное препятствие, все же мы снабдили полковника 20 пулеметами, винтовками, патронами, снарядами в таком количестве, какое мы смогли поднять, также сахаром, обмундированием, бензином, лошадьми и т. п. Мы не торговались с полковником Дроздовским, а спрашивали его, что ему надо, находили и давали его отряду. Дроздовский искал денег, но денег не было. Мы сдавали деньги в Государственный банк, чтобы впоследствии не было историй. В Государственном банке директор не захотел говорить с полковником Дроздовским и со мной, везде были представители немецкой и украинской власти. Мы были бессильны. Полковнику Дроздовскому надо было уехать из Бердянска, а не тянуть. Единственный случай за три года гражданской войны в России – только Бердянский Союз увечных воинов взял на себя ответственность и организацию восстания против большевиков. Оказав помощь отряду полковника Дроздовского, Союз тем самым помог Добрармии в ее критический момент. В Крыму было много членов Союза увечных воинов, многие поверили листовкам большевиков и остались. Все они были арестованы и расстреляны… Вечная память им… Те же, которые уехали, рассеяны по белу свету. Я им шлю привет. (Вестник Первопоходника, №№ 51-52.) С уважением
Днепровец: Теперь точно можно сказать - к 46-му Днепровскому Абольянц ни малейшего отношения не имеет!
Боргвард: Очень интересные сведения. А что это за Бесядовский, командир 59-го Люблинского? Опять-таки, в Списке-1909 нет такого...
Днепровец: На сентябрь 14-го Люблинским полком командовал полковник Стааль Герман Фердинандович, а Бесядовский был в том полку подполом. Возможно, в 15-м, когда Стааль ушел в 60-й Замосцский, Бесядовский стал комполка, ИМХО.
Боргвард: Днепровец Cпасибо. Скорее всего, это Константин Иванович Бесядовский.
Днепровец: Боргвард пишет: Cпасибо. Скорее всего, это Константин Иванович Бесядовский. Вот этот? Быть не может. Биография не подходит. Или есть его полный тезка? http://www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1536
Боргвард: Днепровец когда смотрел список, забыл о существовании яти. Бесядовских в 1909-м целых пять, так что...
Валентин: Бесядовский из 59-го пехотного Люблинского полка - Александр Аполлонович - произведен в полковники 9-го января 1915 г.
Боргвард: Валентин Валентин, как всегда -
полная версия страницы