Форум » Персоналiи » Горгуловы » Ответить
Горгуловы
dzick: ГОРГУЛОВ Тимофей Никитич (куб.)(?-1915) – уроженец станицы Лабинской, Лабинского отдела Кубанского Казачьего Войска, урядник, усыновил подкидыша Павла в 1902 г. (Л.С.) ГОРГУЛОВ Павел Тимофеевич (куб.)(1893-1932) - уроженец станицы Лабинской, Лабинского отдела Кубанского Казачьего Войска, «Кубанские казаки потрясли Париж не только в 1813 году, когда разбили Наполеона и, войдя в "столицу мира", по-хозяйски напоили коней из Сены, а и 6 мая 1932 года, когда отставной рядовой (не рядовой, а казак – Л.С.) 2-го Лабинского полка Кубанского Казачьего Войска Павел Горгулов хладнокровно разрядил свой револьвер в президента Франции Поля Думера (Таковы официальные версии этого события) Убийство президента Франции 6 мая 1932 года Париж был оглушен страшным сообщением: "Стреляли в президента!". В этот день 75-летний Поль Думер, только год исполнявший обязанности президента Франции, посещал выставку книг писателей-участников Первой мировой войны. Предполагалось, что доходы от продажи книг помогут нуждающимся литераторам. Президент еще не успел осмотреть ни одного стенда, когда к нему приблизился высокий плотный мужчина, выхвативший из кармана пистолет и несколько раз выстреливший. Пули попали Думеру в грудь и в голову. Президента успели доставить в больницу, где он через несколько часов скончался. Поль Думер (22.03.1857 – 07.05.1932) – французский политический деятель. Начал свою карьеру в качестве преподавателя и публициста. Принадлежал к партии радикалов. В 1895-96, 1921-22, 1925-26 гг. – министр финансов, в 1905-06 – председатель палаты депутатов, в 1927 г. избран председателем сената. В 1931-32 гг. – президент республики. Имел 5 сыновей, из которых четверо погибли на фронте в Первую мировую. Иногда пишут, что перед смертью он успел прийти в себя и спросить: "За что? Я же ничего не сделал!". Покушавшийся был задержан на месте преступления, его избили и немедленно доставили в полицейский комиссариат. Здесь у него отобрали капсулки с ядом, которыми он хотел воспользоваться, и записную книжку, на первой странице которой было написано: "Доктор Павел Горгулов" и по-французски: "глава русской национальной фашистской партии зеленых, которая убила президента республики". Далее в книжке шли бредовые стихи о России. На допросе Горгулов назвался комбатантом (ветераном войны), писателем и журналистом, которого читают все в Чехословакии и, знает весь мир. Он объявил себя поклонником Муссолини и Гитлера и заявил, что президента застрелил потому, что Франция хочет сотрудничать с большевиками. Найденные у него при обыске бумаги содержали "программу партии зеленых", в которой декларировалось, что необходимо вызвать мировую войну, дабы свергнуть большевиков и захватить власть в России. От этих бумаг за версту несло одержимостью и помешательством. Французы быстро разобрались, что "комбатант" не представляет никакого политического течения и является убийцей-одиночкой. Возникшая было версия о заговоре, не подтвердилась. На допросах Горгулов показывал, что раньше хотел стрелять в Ленина, в Гинденбурга и в предшественника убитого президента. Он вообще охотно отвечал на вопросы, много и без смущения говорил о себе и своих планах. Создавалось ощущение, что он вполне удовлетворен свалившимся на него вниманием и тем, что имя его не сходит со страниц газет (вдобавок издатели в Германии, США и Англии заинтересовались его романами). Особого раскаяния он не выказывал. Сильно же замаранной пролившейся кровью почувствовала себя русская эмиграция, которая и без того доставляла много хлопот Европе. После того как во французском парламенте раздались одиночные призывы к выдворению из страны всех славян, в русских эмигрантских газетах и журналах от Горгулова стали изо всех сил открещиваться, называя его бывшим чекистом и платным агентом Москвы. Русские отмывались от подозрений и бросаемой в них грязи разными способами, иногда даже кровью. Cвоей. Корнет С.Дмитриев в Париже выбросился из окна, оставив записку: "Умираю за Францию", в газетах написали: "Он решил, что русское имя в эмиграции опорочено, что гнусный акт Горгулова должен быть смыт его кровью". Эмигрантская пресса отзывалась об убийце примерно так: "Какие бы контрреволюционные речи он ни произносил, кипевшая в нем злоба и зависть к "барам" и "господам", смердяковский "скрежеток" против "ученых", столь свойственный полуинтеллигентному самоучке – фельдшеру, писарю, народному учителю – чувствовался слишком явно". В это время содрогнулась и Чехословакия. И не столько от того, что случилось в Париже, сколько от того, что могло бы произойти здесь. В рукописях Горгулова был найден пассаж, где он описывал, как двумя годами раньше с пистолетом в кармане и собственным сочинением "Сын монахини" в руке стоял рядом с президентом Масариком, и от намерения стрелять его отвратила только обезоруживающая масариковская улыбка.
Ответов - 3
dzick: Горгулова многое связывало с Чехословакией. Здесь он прожил почти 10 лет: учился, работал, женился. Если о его молодых годах, проведенных в России, известно немногое, то жизнь в эмиграции освещена более подробно и тщательно. Павел Тимофеевич Горгулов родился 29 июня 1895 года на юге России, в станице Лабинской. Учился в гимназии, потом на медицинском факультете в Екатеринодаре; в 1914 году в чине подпоручика попал на фронт. По прошествии неполного года был тяжело ранен; на войне, вроде, заработал два креста. Потом вновь учился на врача – на этот раз в Ростове и с большими перерывами. Жизнь его в годы гражданской войны окутана туманом. Вроде бы, мечась между красными и белыми, Горгулов попал в бандитскую шайку, в которой прославился жестоким и неукротимым нравом. Под свист пуль и грохот снарядов неспокойного времени он впервые женился. Но супружество его тяготило; жена была оставлена, едва прошел медовый месяц. В 1921 году Горгулов эмигрировал в Чехословакию. В Праге он поступил на медицинское отделение Карлова университета и в 1926 году окончил его, получив диплом и право собственной практики. К этим годам относятся его первые литературные опыты – претенциозные и бездарные. В Европе скопилось тогда много пишущего народа. Азартного графомана Горгулова литераторы к себе не подпускали, а при случае и высмеивали. Тот же, злясь и терзаясь, выдавал на-гора груды рукописей, которыми забрасывал русских издателей в разных странах. О содержании творений Горгулова уже после убийства Думера В.Амфитеатров-Кадашев писал иронически: "Это – драма в 5 действиях. Действие I. Начальник каторжной тюрьмы насилует красавицу-каторжанку. Действие II. Красавица-каторжанка перепиливает горло начальнику тюрьмы. Действие III. Лагерь красных на Кубани. Предводительница – освобожденная каторжанка (ее зовут Христя) предается зверству, пьянству и разврату. Но со стремлением к мировой справедливости. Действие IV. Лагерь белых. Казачьи офицеры предаются зверству, пьянству и разврату. Но без благородного надрыва и стремления к мировой справедливости. Это огорчает брата Христи, попавшего к белым по мобилизации. Действие V. Поле брани. Красные разбиты. Христя бегает с "обнаженным револьвером". Но даже столь удивительное оружие не спасает ее от плена. В плен она попадает, естественно, к брату, который, будучи предварительно ею проклят, ее убивает". Но что-то Горгулову все-таки удавалось издавать. В 1925 году в Берлине под многозначительным псевдонимом "Павел Бред" вышел составленный в основном из междометий поток сознания, названный "Даль". В 1929 году, уже на чешском и с посвящением президенту Масарику, был выпущен кинороман в пяти частях "Сын монахини". Были написаны объемные (толще "Анны Карениной") романы "Казачка Соня", "Роман казака", замышлялся литературный журнал "Скиф". Всё, однако, было напрасно: в большую литературу Бред влиться никак не мог и тем более не достигал тех рубежей, с которых начинались популярность и признание. Цитата из сочинения Павла Бреда "Тайная жизнь скифов": "Русский я. А все, что от русского исходит, непременно дерзостью пахнет: как – политика, как – вольнодумство, критика и все такое прочее... Потому... Народ мы скифский, русский. Народ мы сильный и дерзкий. Свет перевернуть хотим. Да-с. Как старую кадушку. А кто же под кадушкой-то сидеть будет? Ах, милые! Не знаю. И потому – кончаю. И на прощание только прибавлю свое малюсенькое изреченьице: "А все-таки – фиалка машинку победит!". Плохо шли дела также и на медицинском поприще и на личном фронте. Обучаясь в университете, он женился во второй раз, на этот раз на чешке – дочери парикмахера. Вновь все было бурно, скоропалительно и пылко. Фотографию будущей жены, Эмилии Нахашиловой, Горгулов увидел на витрине парикмахерской и сразу же стал уговаривать отца выдать девушку за него. Тот быстро уступил под напором "бывшего офицера, врача и писателя" и вместе с дочерью дал 80 тысяч крон приданого. Через несколько лет, когда эти деньги кончились, а супруге надоели постельные изыски Горгулова, они разошлись. В 1927 г. Горгулов переехал в Моравию, в небольшой городок Годонин, где открыл частную врачебную практику. Через полгода он вновь женился, на этот раз на дочери старосты соседнего Пршерова. Пациенты стали его избегать – он прослыл пьяницей и ловеласом, к тому же был груб с больными. Соседи жаловались из-за постоянных скандалов. В 1929 году Горгулова едва не посадили в тюрьму за подпольные аборты. В результате пришлось перебираться в Пршеров. Здесь, в моравской глубинке, Горгулов приступает к созданию "зеленой крестьянской партии", чьей единственной целью должно было стать возрождение монархии в России и – ни много ни мало – проведение самого Горгулова в цари или, на худой конец, в диктаторы. Лидер "партии" и пока ее единственный член сочиняет манифест, томясь в засилье малых дел и страдая в безвестности; а пока описывает головной убор будущих "зеленых гвардейцев" ("старорусская боярская шапка, отделанная светло-гнедым мехом") и, якобы, изобретает механизм, наподобие карлсоновского пропеллера, делающий "гвардейцев" неуязвимыми. Параллельно он продолжает заниматься абортами, и делает это из рук вон плохо. Одна несчастная после его "лечения" скончалась, вторая была спасена от кровотечения в больнице, где выяснилось, что она вообще не была беременна. Делишки Горгулова открылись, и ему в очередной раз пришлось спасаться от ареста бегством. Расставшись с очередной женой, он уезжает во Францию с намерением поступить в Иностранный легион. Горгулову легко удавалось сходиться с женщинами. Это ему было не трудно: он был представительным и привлекательным мужчиной. Однако ни с одной из своих женщин он не мог ужиться долго, и ни одна не смогла отвлечь его от той цели, к которой он неуклонно и последовательно двигался. Его пожирало тщеславие, жажда прославиться; жен же своих он не любил, иногда побивал и прибегал к насилию. В легион он не попал. Вместо этого еще раз женился (на швейцарской поданной Анне-Марии Генг) и, терзаясь от тоски, бесконечно вынашивал сумасбродные планы. Его, как прежде, качало по жизни и кидало от одной идеи к другой. В конце декабря 1931 г. он послал отчаянное письмо Куприну, редактировавшему тогда парижский журнал "Иллюстрированная Россия": "Ненавижу я людей вообще, а больше всего – русских эмигрантов, ибо подлее их, животных, нет на свете!.. Я ухожу от людей навсегда. Сегодня я уезжаю в Африку, в дебри, в леса, джунгли, к зверям и птицам. Не боюсь. Ибо знаю язык моей Матери-Природы".Сейчас мы можем заметить, что для всех было бы лучше, если бы Горгулов никуда не сбегал и не изучал "языка своей матери", а тогда же обратился к психиатру. Ни в какую Африку он не уехал, а через 4 месяца после вдумчивой подготовки осуществил сразу успокоившее его и взбудоражившее мир покушение.
dzick: В конце июля 1932 года в Париже состоялся процесс над убийцей президента Франции. Зал был переполнен; журналисты попали на скамьи свидетелей, а свидетели – на места адвокатов. Лучше всех устроился Илья Эренбург, представлявший советскую прессу: прямо за спиной председателя суда (он, естественно, преподносил случившееся как зверскую выходку белогвардейщины). Позднее Эренбург писал в своих мемуарах "Люди, годы, жизнь": "Горгулов был высокого роста, крепок; когда он выкрикивал путаные, сбивчивые проклятия на малопонятном французском языке, присяжные, по виду нотариусы, лавочники, рантье, испуганно ежились... Помню страшную картину. Ночью, при тусклом свете запыленных люстр, судебный зал напоминал театральную постановку: парадные одеяния судей, черные тоги адвокатов, лицо подсудимого, зеленоватое, омертвевшее, – всё казалось неестественным. Судья огласил приговор. Горгулов вскочил, сорвал с шеи воротничок, как будто торопился подставить голову под нож гильотины, и крикнул: "Франция мне отказала в виде на жительство!". Адвокаты построили линию защиты на признании обвиняемого сумасшедшим. Это было естественным ходом, поскольку Горгулов производил именно такое впечатление. Его заявления от заседания к заседанию становились все более несуразными. Он, то умолял не выносить приговор, пока он не сможет принять роды у своей беременной жены и не увидит сына. То называл себя "жертвой монархического заговора" и тут же призывал "до последнего вздоха" бороться с большевизмом. Он признавался в любви к Франции и поносил ее власти, пробовал читать свои стихи и сочиненное им "Зеленое Евангелие". Публика только ахала, но судей вполне убеждал вердикт врачей-экспертов – "вменяем". Большее внимание судей привлекли попытки некоторых свидетелей разоблачить подсудимого как красного агента или бывшего чекиста. Это не удалось – здесь уже и Горгулов повел себя вполне здраво, искренне недоумевая, что это ему пытаются приписать, да и показания свидетелей оказались совершенно путаными. Трехдневный процесс завершился как и ожидалось: суд присяжных приговорил Горгулова к смертной казни. Когда судья Дрейфус зачитал приговор, гласящий, что "у приговоренного будет отрублена голова на одной из парижских площадей", со скамьи подсудимых раздался дикий крик. Герострат прощался с опостылевшим ему миром.
dzick: «…Кто направлял руку Горгулова? Этот вопрос, прозвучавший со страниц всех ведущих газет мира в 1932 году, до сей поры не имеет вполне ясного ответа. Горгулов убил президента Думера на глазах сотен парижан, пришедших на книжную выставку... Даже свои - Казаки, естественно, открестились от террориста, публично осудив его поступок. Французские газеты на первых страницах дали заявление эмигрантской казачьей верхушки, в котором, особо подчеркивалось: "Мы, кубанские Казаки, многие из коих пользуются гостеприимством Франции, вместе с другими русскими людьми особенно остро чувствуем всю гнусность этого подлого убийства, т.к. убийца назвал себя кубанским Казаком". А почему "назвал себя", разве он не был им? В ходе начавшегося тогда следствия ветераны 2-го Лабинского казачьего полка дали сенсационные показания. По словам казаков, их сослуживец Павел Горгулов погиб (???) еще в 1915 году на австро-германском фронте. Это дало благодатную почву для укоренения версии: подлинный, убитый в бою казак Горгулов был "подменен" агентом ГПУ. Так что выстрелы были произведены "рукой Москвы". Советская сторона, наоборот, нажимала на факты, подтверждающие причастность к теракту белой эмиграции, которой было выгодно сорвать зарождающиеся межгосударственные отношения между красной Россией и Францией. Левая пресса Франции (а вслед за ней и советская) усматривала среди причастных, к убийству Думера иные силы. Выстрелы Горгулова, подчеркивала оппозиция, потрясшие мир, раздались, аккурат за два дня до начала второго тура выборов в республиканскую палату депутатов Франции. Итоги состоявшегося накануне первого тура предвещали победу левых сил, а этого больше всего опасалось правительство, возглавляемое премьер-министром А. Тардье. Не случайно его сторонники уже на второй день после теракта подхватили версию о "руке Москвы", незамедлительно воспользовавшись ситуацией, чтобы запугать избирателей "красной заразой". Правда, французы все равно отдали предпочтение левым. Пришедший на смену А. Тардье радикал-социалист Э. Эррио добился того, что Франция в том же 1932 году подписала с советской Россией пакт о ненападении. Однако за Тардье по сию пору тянется хвост подозрений: не потворствовали ли он и его кабинет горгуловскому преступлению? Родился как он утверждал — в казачьей семье; по непроверенным данным, единственный сын зажиточного земледельца. Окончил Екатеринодарское военно-фельдшерское училище (1913), затем недолго учился на медицинском факультете Московского университета, участвовал в Первой мировой войне, был ранен. Сведения о его участии в Гражданской войне противоречивы (по ряду данных, в 1918—1920 участвовал в антибольшевистской деятельности на Кубани и в Крыму, а в 1921 в Минске у Б.В. Савинкова, после чего покинул страну). Несколько лет жил в Праге, где учился на медицинском факультете; окончил Карлов университет в 1926 году. До 1925 г. находился в Чехословакии нелегально и лишь в 1930 получил нансеновский паспорт... Затем провёл два года (1927—1929) в маленьких городках Моравии Преров и Годонин (по иронии судьбы это родной город Масарика), делая нелегальные аборты. В июле 1931 женился (ранее был женат трижды: один раз в России и дважды в Чехословакии) на швейцарской подданной Анне-Марии Генг, которая осенью 1932 ждала ребёнка от него (судьба вдовы и ребёнка Горгулова неизвестна); на суде Горгулову ставили в вину, в частности, то, что он жил фактически на её средства и промотал её приданое (оценивавшееся в 1600 долларов по ценам того времени). Арестован и, выслан в княжество Монако за незаконную медицинскую практику, однако продолжал наезжать в Париж. За свою недолгую жизнь Горгулов был четырежды женат, причем оказался дважды двоеженцем. он женился во второй раз на дочери пражского парикмахера Нагасиловой, не будучи разведен с первой женой Марией Погореловой, дочерью известного слависта, монархиста В. Погорелова, которую считал убитой (???), и в четвертый раз женившись на швейцарке Анне-Марии Генг, не получив окончательного развода с третьей женой - дочерью бывшего депутата и городского головы г. Прерова Степкиной (извещение об имущественном разделении он счел свидетельством о разводе). Обучаясь в университете, он женился во второй раз, на этот раз на чешке – дочери парикмахера. Вновь все было бурно, скоропалительно и пылко. Фотографию будущей жены, Эмилии Нагасиловой (Нахашиловой), Горгулов увидел на витрине парикмахерской и сразу же стал уговаривать отца выдать девушку за него. Тот быстро уступил под напором "бывшего офицера, врача и писателя" и вместе с дочерью дал 80 тысяч крон приданого. Через несколько лет, когда эти деньги кончились, а супруге надоели постельные изыски Горгулова, они разошлись. В 1927 г. Горгулов переехал в Моравию, в небольшой городок Годонин, где открыл частную врачебную практику. Через полгода он вновь женился, на этот раз на дочери городского головы соседнего Прерова - Степкиной. Примечательно, что на допросах Горгулов не мог указать, как долго он прожил с каждой из своих жен (???). 7 мая 1932 г. посланник Чехословацкой республики в Лондоне, сын президента Масарика - Ян Масарик заявил в беседе с представителем русской колонии, что пражская полиция располагает не оставляющими никаких сомнений доказательствами принадлежности Горгулова к российской коммунистической партии. Кроме того он утверждал, что Горгулов за последние несколько лет дважды посетил СССР. 9 мая это сообщение было передано агентством "Гавас" как исходящее из русских эмигрантских кругов. В тот же день ТАСС опровергло его, сославшись на сведения чехословацкого телеграфного агентства и чехословацкой печати, согласно которым Горгулов в то время находился в Чехословакии. 10 мая 1932 г. "Матэн" и другие парижские газеты поместили сенсационное сообщение, "исходящее из русских эмигрантских кругов", о том, что террорист, совершивший покушение на президента, на самом деле носит другую фамилию. Предположение основывалось на том, что двое единственных носителей фамилии Горгулов были расстреляны большевиками еще в 1918 г., из чего был сделан вывод о присвоении преступником фамилии одного из них (с этим предположением вполне согласовывались показания, данные первой женой Горгулова М. Погореловой братиславской полиции, о смене ее мужем фамилии ДОНСКОЙ на фамилию ГОРГУЛОВ (!!!). Горгулов - агент большевиков. В эмигрантской среде эта версия возникла сразу же после покушения и на протяжении почти трехмесячного следствия оставалась неопровергнутой и основной. В газетах появлялись все новые материалы в ее поддержку. Чехословацкая коммунистическая газета "Руде право" сообщила, что в 1927 г. "белогвардеец, меньшевик" Горгулов на протяжении почти полугода являлся членом чешской социал-демократической партии и имел удостоверение (партийный билет) № 314, подписанный товарищем Ласицей. В ответ в социал-демократической "Праве люду" появилась статья, автор которой утверждал, что в Годонине Горгулов поддерживал тесные отношения с коммунистами, по заданию которых, он вероятно и вступил в партию социал-демократов. В свою очередь, рижская газета "Сегодня" 13 мая опубликовала статью Бельговского, в которой излагались основные положения чешской статьи, в т.ч. тезис о том, что Горгулов действовал по заданию коммунистов (ср.: "Горгулов принадлежал к числу тех членов коммунистических ячеек, которых коммунисты, согласно своих инструкций посылают в нашу партию для того, чтобы эти индивидуумы в случае чего имели у себя социал-демократическое удостоверение" (Бельговский, 1932). Тот же Бельговский в одной из следующих корреспонденций расказал о визите во французское посольство в Праге одного русского профессора "имя которого известно, но пока хранится в тайне". Профессор сообщил о своей беседе со студентом, которая произошла шесть лет тому назад накануне отъезда последнего в Америку. Студент признался, что приехав в Прагу, встретил Горгулова и узнал в нем врача, служившего в советском лазарете в годы гражданской войны и, выдававшего белых красным...В конце мая и в первых числах июня в газетах появились отчеты о допросе Горгулова от 30 мая, на котором произошла сенсация: один из свидетелей - казак Иван Лазарев, во время ОЧНОЙ СТАВКИ опознал в Горгулове чекиста по прозвищу "Монгол", который ежедневно допрашивал и пытал его в Ростовской ЧК с октября 1920 по 2 апреля 1921 г. Свидетель сообщил, что Горгулов скрывал от своей жены, дочери монархиста профессора Погорелова службу в ЧК и благодаря этому мог получать сведения об оставшихся в Ростове белых. В своем отчете о допросе корреспондент А.Седых писал, что по ночам Горгулов "лично допрашивал и подписывал приказы о расстреле людей, с которыми днем встречался на квартире профессора Погорелова"(Седых 1932б)…». Ольга Демидова "Распутин русской эмиграции" Трагедия Горгулова. Космополис № 2(12) лето 2005
полная версия страницы